Светлана Замлелова
Великий Хрофт сошёл с высот Вальхаллы.
Меж тем, как слушал он ворчанье моря вод,
Медведя рёв, берёзы плач усталый,
Пылали волосы на нём во мгле болот.
Спросил бессмертный Скальд: – Скажите смело,
Печаль и ропот пробудило колдовство?
А ты, медведь, покрытый шкурой белой,
С утра до вечера пеняешь на кого?
– Великий Хрофт! – промолвила берёза.
И содрогнулась листьев бледных череда.
– У девы не видала счастья слёзы
Под взглядом глаз влюблённых. Никогда!
– Великий Хрофт, – пророкотало море, –
Не знает ласки лета грудь моя.
Хоть солнцу радуюсь, мой голос гневу вторит,
И песен радостных петь не умею я.
– Великий Хрофт! – взревел медведь, щетинясь.
Быть хищником я должен почему?
Страшась, сажают хищника на привязь,
Быть безмятежным не дозволено ему.
И арфу взял бессмертный Скальд, и звук напева
Зимы печать девятую сорвал.
В лучах зари исчезли слёзы древа,
Многоголосый смех над морем вспенил вал.
Встал на дыбы медведь неустрашимый.
Исполнен нежности, он плач сдержать не смог.
Из сердца возлюбившего лился неудержимо
На шкуру белую кровавых слёз поток.
Комментарии пока отсутствуют ...
