|
 Николай Головкин
На Корфу
В одном из писем к духовным чадам преподобный Амвросий, знаменитый оптинский старец, обладавший при жизни даром прозорливости, упоминает о чуде, свидетелем которого стал Николай Васильевич Гоголь.
Оптину пустынь, один из главных духовных центров России, Гоголь посещал часто, как и Достоевский, братья Киреевские, Константин Леонтьев, Сергей Нилус и многие другие русские писатели, деятели культуры, философы.
Однажды, когда Николай Васильевич в очередной раз приехал в обитель, он рассказал своему духовнику и всей монашествующей братии о чудесном явлении, которое произошло на его глазах при паломничестве к святым мощам угодника Божия – святителя Спиридона Тримифунтского.
В тот день, когда Гоголь прибыл на поклонение святому на остров Корфу, верующие, как это заведено каждый год, с большой торжественностью шли крестным ходом с мощами вокруг города. При этом все присутствующие благоговейно и трепетно прикладывались к ним.
Так было всегда.
Однако на этот раз среди паломников находился некий английский путешественник, взращённый на скепсисе и рационализме протестантской культуры. Он прилюдно позволил себе заметить:
– По всей видимости, в спине святителя Спиридона сделаны надрезы и тело тщательно набальзамировано.
Чуть позже англичанин подошел к раке поближе.
Каково же было его изумление, граничащее с ужасом, когда на глазах у всех мощи святого ... медленно приподнялись, обратившись своею спиной именно к нему. Тем самым святой как бы хотел сказать:
– На, мол, дружок, поищи-ка «свои» надрезы!
Какова дальнейшая судьба этого британца неизвестно. Гоголя же это чудо потрясло до самых глубин души.
Дружба с Щепкиным
В июне 1832 года Гоголь пробыл в Москве недолго – около двух недель: он торопился в Малороссию, в родную Васильевку.
В этот его приезд, когда все уже прочли «Вечера на хуторе близ Диканьки» и многие хотели видеть автора, он познакомился с великим русским актёром Михаилом Семёновичем Щепкиным.
Гоголь решил сам, без всяких приглашений, просто пойти к нему – поговорить о русском театре и, может быть, рассказать о комедии, которую он задумал написать.
С этого дня началась дружба двух великих людей, верная, крепкая – на всю жизнь. Дружба – с частыми встречами и в высшей степени интересной перепиской.
Гоголь и Щепкин были восторженными почитателями друг друга. Пьесы Гоголя помогли с наибольшей силой проявиться сценическому таланту великого актёра.
В то же время именно Щепкин, создавший, по выражению Герцена, правду на русской сцене, впервые раскрыл на ней силу и глубину драматургического гения Гоголя.
25 мая 1836 года в Малом театре состоялось первое московское представление «Ревизора» Гоголя. Щепкин играл роль Городничего. Михаил Семёнович был душой постановки. О его изящной, естественной и простой игре В.Г. Белинский написал: «Актёр понял поэта».
А вот ещё отзыв критики той поры:
«Кажется, что Гоголь с него списывал своего городничего, а не он выполнял роль, написанную Гоголем».
Гоголь присутствовать на спектакле не смог. Он собирался за границу.
И вот в Москве появилась сама книга.
«Наконец показалось и в нашем добром городе Москве двадцать пять экземпляров желанного «Ревизора», – сообщал один из московских журналов, – и они расхватаны, перекуплены, перечитаны, зачитаны, выучены, превратились в пословицы, и пошли гулять по людям, обернулись эпиграммами и начали клеймить тех, к кому придутся».
Щепкин, к сожалению, не оставил написанных мемуаров о Николае Васильевиче. Но до нас дошёл ряд его устных рассказов и воспоминаний о любимом писателе, которыми он делился в семейном кругу. Его внук М. А. Щепкин со слов родителей и других близких родственников составил воспоминания о своём великом деде и его дружбе с Гоголем.
«Гоголь был очень расположен к Щепкину, – пишет М.А.Щепкин. – Оба они знали и любили Малороссию и охотно толковали о ней, сидя в дальнем углу гостиной в доме Михаила Семёновича. Они перебирали и обычаи, и одежду малороссиян, и, наконец, их кухню. Прислушиваясь к их разговору, можно было слышать под конец: вареники, голубцы, паленицы – и лица их сияли улыбками. Из рассказов Щепкина Гоголь почерпал иногда новые черты для лиц в своих рассказах, а иногда целиком вставлял целый рассказ его в свою повесть. Это делалось по просьбе Михаила Семёновича, который желал, чтобы характерные выражения или происшествия не пропали бесследно и сохранились в рассказах Гоголя. Так, Михаил Семёнович передал ему рассказ о городничем, которому нашлось место в тесной толпе, и о сравнении его с лакомым куском, попадающим в полный желудок. Так, слова исправника: «полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит (из второй главы первоначальной редакции второго тома «Мёртвых душ» – Н.Г.) – были переданы Гоголю Щепкиным...».
М.П. Погодин отмечал, что «…Гоголь сам обязан был многим Щепкину». В частности, многими своими сюжетами. Писатель заимствовал из историй актёра персонажей и их черты для своих творений.
Щепкин на одиннадцать лет пережил Гоголя, но умер с его именем на устах. Сохранился рассказ внука Щепкина:
«По словам сопровождавшего его слуги Александра, Михаил Семёнович, заболев, почти сутки лежал в забытьи, и вдруг неожиданно соскочил с постели... «Скорей, скорей одеваться», – закричал он. – «Куда вы, Михаил Семёнович? Что вы, бог с вами, лягте», – удерживал его Александр. – «Как куда? Скорее к Гоголю». – «К какому Гоголю?» – «Как к какому? К Николаю Васильевичу». – «Да что вы, родной, господь с вами, успокойтесь, лягте, Гоголь давно умер». – «Умер? – спросил Михаил Семенович. – Умер... да, вот что...». Низко опустил голову, покачал ею, отвернулся лицом к стене и навеки заснул». («Исторический вестник», 1900, №8).
Николин день
9 мая 1840 года, на Николин день, в день своих именин (по старому стилю), Гоголь решил устроить обед – собрать своих друзей и знакомых, чтобы проститься с ними перед отъездом.
Это был первый именинный обед Гоголя в Москве. Позднее эти обеды вошли у него в традицию. Каждый раз, когда Гоголь в этот день бывал в Москве, он устраивал такой праздник.
Столы вынесли в широкую липовую аллею Погодинского сада.
Гоголь трижды по приезде из-за границы в Москву останавливался и жил в доме на Девичьем поле (ныне Погодинская улица) у историка Михаила Петровича Погодина, с которым встретился в Вене: в 1839-1840, 1841-1842 и 1848 годах.
Николай Васильевич пользовался богатым архивом древних грамот, рукописей, книг, которые наряду с коллекцией народных лубков, старинного оружия и монет собирал в своём доме Погодин.
Здесь Гоголь нашёл рукописные материалы об истории запорожских казаков. Они помогли ему в работе над новой редакцией «Тараса Бульбы».
Гостей на Николин день в дом Погодина съехалось человек пятьдесят. Среди них – Михаил Семёнович Щепкин, московские и петербургские литераторы…
Гоголь ждал и Лермонтова, который за дуэль был переведен в Тенгинский пехотный полк на Кавказ и по дороге в ссылку оказался в Москве.
О Лермонтове Гоголю говорил Белинский.
Только что вышел «Герой нашего времени», в журналах было много стихотворений Лермонтова. Николай Васильевич уже всё это прочёл.
Лермонтов приехал на именины к Гоголю. Он попросил поэта после застолья прочесть что-нибудь, и Михаил Юрьевич прочёл отрывок из только что написанной поэмы «Мцыри».
«Никто ещё не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозой, - заметил Гоголь о лермонтовском «Герое нашего времени» позднее, уже после гибели поэта. – Тут видно больше углубленья в действительность жизни; готовился будущий великий живописец русского быта...»
«Горьким словом моим посмеюся…»
7 февраля 1852 года, незадолго до кончины, Гоголь ездил на Девичье поле в церковь Саввы Освященного: здесь он приобщается Святых Тайн, по его просьбе служат вечером благодарственный молебен.
Отпевали Гоголя в церкви святой мученицы Татианы Московского университета. Гроб писателя простоял там день и ночь. Беспрерывным потоком подходили поклонники его таланта. Всё было усыпано цветами. У изголовья — лавровый венок.
24 февраля 1852 года Михаил Семёнович Щепкин закрыл крышку гроба. Гроб на руках несли восемь вёрст по только что выпавшему снегу до Свято-Данилова монастыря, где Гоголь был предан земле.
В 1931 году при закрытии монастыря останки Гоголя по распоряжению Сталина были перезахоронены на Новодевичьем кладбище.
В сентябре 2009 года, к 200-летию со дня рождения Николая Васильевича, на гоголевской могиле здесь, как и на прежнем захоронении, вместо помпезного памятника вновь установили православный крест с голгофой, с кратким и пронзительным изречением библейского пророка Иеремии:
«Горьким словом моим посмеюся…»
«Упаднический» памятник
Сохранилось предание, что Гоголь хотел оставить литературу и принять монашеский постриг, но старцы не благословили его.
Стать «монахом» выпало на долю его… гениального исповедального памятника работы скульптора Николая Андреева, первоначально установленного и освящённого в 1909 году в честь 100-летия со дня рождения Николая Васильевича на бульваре, переименованном в Гоголевский.
«Упаднический», охваченный покаянной думой Гоголь простоял здесь до 1951 года.
К очередной юбилейной дате – 100-летию со дня кончины Гоголя – шедевр Андреева решили заменить на памятник работы Николая Томского.
Андреевский памятник, слава Богу, не уничтожили, а сослали в Донской монастырь, где в те годы был филиал музея архитектуры имени Щусева.
Так Гоголь стал «монахом» после смерти.
А потом, в 1959-м, Гоголь-скиталец перебрался по ходатайству деятелей культуры в проходной арбатский дворик.
Памятник как будто и был предназначен для этого места: в 2009-м году, когда отмечалось 200-летие Гоголя, на бульвар его не вернули.
Юбилей
Николай Васильевич считал, что смысл Пасхального дня состоит в том, «чтобы в самом деле взглянуть в этот день на человека, как на лучшую свою драгоценность, так обнять и прижать его к себе, как наироднейшего своего брата».
Это – из «Светлого Воскресенья», заключительной главы «Выбранных мест из переписки с друзьями».
И пусть кто-то хочет, чтобы русские и украинцы, братья по крови и вере, делили гоголевское наследие между собой, 200-летие великого классика мы отмечали вместе весь год – Год Гоголя по решению ЮНЕСКО.
Двухсотлетний юбилей Гоголя – что Сорочинская ярмарка. Это – калейдоскоп мемориальных акций в России и Украине (и не только!): всевозможные конференции, выставки, книжные издания, театральные, кино- и телепремьеры…
Самым заметным событием юбилея стал российский фильм «Тарас Бульба» с выдающимся украинским актёром Богданом Ступкой, снятый Владимиром Бортко. Его премьера в наших двух странах сразу вызвала бурные споры в прессе, на форумах, в обществе. Украинские националисты были в ярости.
Да, одни из мемориальных событий, дел гоголевского юбилея «по обе стороны границы» удались, и это – факт культуры, плод нередко совместных творческих усилий российских и украинских режиссёров, актёров, литературоведов, музейных и архивных работников.
Другие – удовлетворённое тщеславие городничих. А третьи – и вовсе гримаса политики.
Но самое главное, юбилей Гоголя – это редкостная возможность прислушаться к нему самому. И, прислушавшись, взглянуть в позапрошлый XIX век из века нынешнего, где несть числа политикам – гоголевским персонажам, всем этим «свиным рылам», «носам», «мёртвым душам»...
Так всё-таки: приблизились ли мы в Год Гоголя к пониманию его самого?!
| 
