Херсонес
О Херсонес великолепный, укрывшийся за стенами из золотистого камня и окружённый сторожевыми башнями.
О Херсонес владетельный, чьей бирюзовой гавани позавидуют Константинополь и Генуя.
О Херсонес благословенный, ибо не оскудеют воды рек твоих рыбой, а солончаки твои – солью... «Лети, корабль …»
…Первое, что он ощутил, проснувшись, это резкий запах моря и лёгкое покачивание, как будто лежал в колыбели, колышимой няниной рукой. Он не сразу понял, где находится, отчего так пахнет водорослями и зыбится кровать, отчего эти непонятные звуки – то будто чавканье, потом вздох, а то вдруг резкий гортанный вскрик… Но вдруг он осознал: это кричит чайка. Осознал и тотчас вспомнил. Вчерашним вечером в порту Феодосии вместе с семейством генерала Раевского они поднялись на палубу военного брига «Мингрелия», чтобы наутро прибыть в Юрзуф, где в доме Дюка де Ришелье их ожидали супруга генерала и две старшие дочери... Лесная Горка
Отпуск решено было провести на Валдае. В последний день июня около восьми утра Лапин и Краснопутский погрузили нехитрые пожитки в лапинский Touareg и выдвинулись из Москвы в направлении Санкт-Петербурга. Валдайская возвышенность расположилась аккурат посередине между двумя столицами. Так что всего каких-нибудь пять часов езды, и вы оказываетесь на территории Национального парка среди пока ещё невырубленных лесов и прозрачных озёр, где щук и налимов пока ещё хватает на всех желающих... Автограф
Сначала пришлось осваивать компьютер. Потом – интернет, потому что журналы стали принимать рукописи только по электронной почте. Наконец, когда Алексей Иванович готовился справить семидесятую весну, жизнь заставила его приобщиться к торговле online. Всё существо Алексея Ивановича протестовало против этих эфемерных лавок. Обычная купля-продажа представлялась ему едва ли не ритуалом, действом, требующим особых знаний и специального опыта... Горький. Дни болезни
Ночью он часто просыпался и порой, проснувшись, не мог понять, где находится. Было душно, и, наверное, оттого мысль обращалась к Тессели. Да, конечно, он в Тессели. И завтра они с Соловьём займутся дорожками и цветами. Да не забыть бы сказать Грише Пеширову подобрать и подготовить инструменты для той скалы. Если разбить её, то камни вполне сгодятся для опорных стен. Нужно только расколотить большие куски и перенести все осколки. Но какие же они тяжёлые, эти осколки. Особенно если прилечь, а камень положить вот так – на грудь... Три дня в Москве
В Москве предстояло пробыть три дня. «Три дня в Москве», – вспоминал Турухтанов советский фильм и даже мурлыкал про себя: «Одна снежинка – ещё не снег, ещё не снег…» Когда после четырёх с лишним часов лёту из Новосибирска самолёт садился в Шереметьеве, над Москвой действительно кружили редкие снежинки. «Температура воздуха, – сообщила стюардесса, – минус два градуса…» Рыбы
У Марии Константиновны была смешная привычка всякий свой рассказ предварять словами: «Я вам такое расскажу!» Или: «Такое было!.. Вы умрёте…» За этими словами могло последовать повествование как о событиях из ряда вон выходящих, так и, напротив, о явлениях совершенно рядовых. Знакомые Марии Константиновны давно привыкли к её забавным привычкам и не обращали на них никакого внимания... Сторожка
Единственный в городе троллейбусный парк разделён на два участка. И на каждом есть свои ворота, своя будка со сторожем и свои псы-приблуды – разномастные, разновеликие, каждый со своей особенной судьбой. На первом участке – ближайшем к шоссе – ночуют троллейбусы, покорно свесившие рога и готовые хоть с рассветом нестись, подпрыгивая, куда угодно. На дальнем от шоссе участке хранится автомобильный хлам, и водителям городского автопарка позволено приходить сюда по запчасти. Но охотников до хлама, среди которого обосновались два пса, не так уж и много. Вот почему фонари над этим кладбищем созданий рук человеческих зажигаются нечасто... Рукопись
В бывшем келейном корпусе разорённого Благовещенского монастыря была найдена пожелтелая рукопись. Несколько сложенных вместе, скрученных трубкой и перетянутых грязной холщовой тесьмой листов покоились в деревянном ковчежце. А ковчежец, похожий на маленького кабана, помещался в стене одной из келий... Берендеево царство
На закате, когда ни одной живой души уже не встретишь на улице, когда падающее за горизонт светило успевает окрасить предметы в невозможные во весь остальной день и потому неизменно волнующие тона; когда длинные, корявые тени, похожие на тоскующих призраков, расползаются от домов и деревьев; когда две прекрасные и пугливые птицы – тишина и неподвижность – прилетают из неведомого края и складывают свои крылья – в этот час кажется, что Берендеевка – не просто обнищавшее и опустевшее село у станции, но действительный уголок Берендеева царства... |
